Влад Прогин - Факультет Хэ[СИ]
— Это пошло на пользу ее популярности, посмотрите газетную статью! — сказал в оправдание Стек.
— Да — подтвердила Софья — цитирую. «Красоту Вандалины оценил даже Ленин».
— Где они там красоту нашли? — Удивился Мосфетов, автор идеи насилия над памятником столь ненавистной ему певице, чье творчество вызывало у него тошноту — там же под штукатуркой не видно ничего, а силикона больше чем в силиконовой долине.
— Правильный перевод не силиконовая долина, а кремниевая.
— Тихо! — гаркнул Виктор Петрович — В общем так, спецслужбы вопрос разрулили, настоятельно просили больше так не делать. Памятник Ленину ваш им без надобности, так как большие человекоподобные роботы уже у них шесть лет как на вооружении, так что пусть теперь у нас в НИИ между зданиями стоит. Всем Вам жирный выговор… С занесением в личное дело. Свободны!
Часть 5. Военные игры
Все мы жили, как умели,
Все вертелись, как могли
Нас тихонечко [кхе кхе кхм]
Мы привыкли, в ритм вошли.
© Тимур ШаовДедушке и его бесконечной стройке посвящается…
Многие мыслят стереотипами. И трудно их в этом винить. Так, спасибо фильмам заморским, многие верят, что ученые — это очкарики в белых халатах, с кучей комплексов и разговаривающие исключительно заумными фразами.
Чтобы с хрустом, подобно сухарю, сломать этот стереотип далеко ходить не надо — достаточно заглянуть в НИИ ФИГНИ. Вот например, хороший стереотип.
Обычно, молодой человек склонный к науке в детстве получает от сверстников, его шпыняют, и в школе он не пользуется успехом у девушек. Забавно, но придумали его как раз те, кто юных ученых по молодости окунал головой в унитаз. Чаще всего при подобных россказнях опускают факты, как обидчика настигала справедливая месть. Например, какой же хулиган, держащий в страхе всю школу будет рассказывать, как отобрал у «Ботаника» булку, а та оказалась с пургеном, а когда попытался отомстить, получил разряд в двести двадцать вольт помноженные на один микрофарад? Такое не рассказывают!
И опять таки, какая девушка расскажет подругам, что парень Н, крупицу внимания которого она с большим трудом обратила на себя, послал ее в звездные дали с диагнозом «Дура латентная», а то и худшем?
Гении, да и просто люди науки во многом похожи на детей, которые видят различают в жизни только черное и белое: либо один, либо ноль, либо добрый, либо злой, либо коллега по разуму, либо тупое быдло.
В отличие от обычных обывателей пытливость ума у них сохраняется до глубокой старости, ровно как минимальные изменения претерпевает с возрастом характер. И с этим приходится считаться.
НИИ ФИГНИ, как и любая другая уважающая организация является сложной структурой. Множество отделов, в каждом из которых занимаются своими проблемами, у каждого отдела свой руководитель… Но это на бумаге. На практике же здесь царит полная анархия, как на столе у талантливого художника в моменты рисования шедевра.
Из отдела в отдел здесь миграция происходит чаще, чем рекомбинация неосновных носителей в полупроводнике, а некоторые умудряются работать разу в трех отделах.
Так было всегда. Ну, или почти всегда. С тех пор, как на свалку истории отправился Союз, а вместе с ним и контроль всей внутренней организации НИИ, отделы переименовали в сектора, а начальники секторов курировали в основном список «своих» людей, которых знали, в то время как сами курируемые могли трудиться в совершенно других областях.
С тех пор было несколько попыток навести в НИИ порядок, в основном извне, но присланные менеджеры надолго здесь не задерживались.
Проблема крылась в том, что менеджеров тут не любили, считали за «Унылых бюрократов», а то и просто за «Тупое быдло» и отношение к ним было соответственное. Но если в большинстве фирм, два матерных слова в адрес менеджера являются достаточным условием незамедлительного увольнения, то тут начальство только жмет плечами: ведь само начальство здесь такие же, и собрата по разуму в обиду «манагеру» не дадут. Да и ученые тоже хороши: некоторые словцо крепкое так завернут, что хоть записывай. Разумеется, менеджеры, не привыкшие к такому обращению, здесь не задерживаются. Либо увольняются, либо спиваются, илбо и первое и второе одновременно.
Вообще говоря, Виктор Петрович является здесь некоронованным королем. По слухам, он помимо того, что является крупным специалистом еще и является гениальным управленцем и именно благодаря нему НИИ не сгинул в пучине неурядиц девяностых.
* * *Каникулы. Вернее, отпуск. Толя, который предпочел сослаться на завальную зимнюю сессию, которой не было на самом деле и остаться в НИИ на «зимние каникулы», на летние решил все же выбраться, причем на все три месяца. Благо теперь у него хватило ума не спустить всю зарплату на запчасти и на билет «туда и обратно» больше чем хватало.
Ки тоже оставаться в НИИ одной не хотелось, в страхе шарахаясь от каждого, боясь что это будет один из шизанутых биологов, от которых она постоянно пряталась, если Толи не было рядом. Да и привык уже радиолюбитель, что где–то рядом с ним парит это матерящееся существо, которое он неплохо приспособил для работы: с ее–то маленькими пальчиками очень легко управляться с мелкими запчастями. Да и словарик матершины всегда имеется — едва освоив русский язык Ки с усердием стала штудировать бранные выражения.
Стека не очень ждали дома, так как он поругался здорово с родителями еще зимой, когда на предложение «познакомиться с очень хорошей девушкой», породниться с которой, должно быть, было жизненно важно для торгового бизнеса отца, ответил, что если на ком и жениться, то только на Софье. На это ему резонно ответили, что его мнения здесь никто не спрашивал, на что были посланы в пешее эротическое путешествие. Как ни крути, но страшнее программиста-BSDшника, которого отвлекли от отладки кода на «С» есть только одно существо: влюбленный (причем взаимно) программист BSDшник которого попытались принудить к браку по расчету. Что касается Артема, то его родители были уверены, что он находиться на лечении в наркодиспансере и считали что там ему и место. Сам он по этому поводу не унывал, как не унывал когда пошел поперек воли родителей учиться в институт, а не в армию, которая по мнению отца, полковника в отставке, только и могла сделать из него человека.
Толе в этом плане повезло больше всех и он радушно пригласил друзей «к себе на дачную делянку», благо его родители были только за. Виктор Петрович, как только получил бумаги что «палата номер семьдесят» отправляется в полном составе в отпуск с радостью этот отпуск предоставил, попутно вручив ребятам пакет документов, который попросил занести декану факультета «Э» ДИФШ как можно скорее.
За окном стоял конец мая, однако от жары уже плавились стекла. При мысли о встрече с родной группой, которая сейчас наверняка ставит рекорды по скорости изучения материала для сдачи оного на зачетах и сессии радиолюбитель невольно улыбнулся. Артем и Стек тоже с большим удовольствием предчувствовали визит в родной институт, причем решили захватить с собой туда и Катастрофу. На вопрос последней как быть с проходной, мол де студенческого билета у нее нет, Стек ответил «обожди тридцать две минуты», по прошествии которых предоставил ей неотличимый от настоящего «студак».
— Неплохая работа. Фотошоп? — спросил Толя.
— Gimp — ответил Стек — Пора бы запомнить, что я «вендоподелий» у себя не держу.
— Да оно вроде и под «макинтош» есть, а оный вроде как на BSD базируется — блеснул знаниями Толя
— Не… до латентного маковода я пока еще не деградировал — улыбнулся Стас.
Виктор Петрович был в день отъезда в хорошем настроении и даже подбросил компанию до станции на своей черной волге, над которой прямо таки дрожал, и по слухам проводил «под ней» больше времени, нежели «на ней».
Это, кстати, давало свои плоды, так как недавно этот автомобиль у него буквально на коленях выпрашивал какой–то режиссер для съемок фильма. Как достоверно известно, причиной тому была острая нехватка финансирования, делавшая спец. эффекты в нужном количестве недоступными.
И правда, зачем что–то рисовать на компьютере, если достаточно попросить у Виктора Петровича его ненаглядный «Газ‑21»?
Опять плацкартный вагон, опять купэ. Ки с большим удовольствием режется в карты с Толей и Артемом, Стек с Катастрофой расположились на боковой полке и ставят FreeBSD на новенький ноутбук последней, из портативной радиационно стойкой версии Толиного усилителя звучит негромко музыка. Идиллия! Даже два места свободных в купэ пока никто не занял (Ки ехала зайцем, планируя прятаться от контролера у Толи за пазухой). Пассажиры, проходя с чашками чая и быстрорастворимой лапши по очереди «виснут» при виде Ки, на что та отвечает свое дежурное «Что уставился, [цензура]? А не [цензура] бы в [цензура] и на [цензура] а то [цензура]!», что заставляет незадачливого пассажира извиниться и продолжить свой путь.
